Запреты на майнинг: почему они не работают и что нужно вместо
В Донецке МВД ДНР недавно ликвидировали сеть нелегальных майнинг-ферм, ущерб от которых энергетики оценили в 14 миллионов рублей. Хозяин трёх лет подпольно подключался к сетям, обходя счётчики. В ДНР майнинг запрещён до 2031 года из-за дефицита электроэнергии, однако сам факт того, что сеть работала так долго, показывает — контролировать исполнение запрета крайне сложно.
Подобные истории не уникальны. Там, где энергосистема испытывает нагрузку, власти идут на жёсткие меры. В Косово, например, в 2022 году запретили майнинг из-за энергетического кризиса, вызванного ростом цен на газ. В Иране власти также вводили временные запреты на работу ферм в периоды пикового потребления. Китай ещё в 2021 году закрыл крупнейшие майнинг-центры, мотивируя это как экологией, так и энергетической безопасностью.
Однако практика показывает: запрет снижает видимость, но не устраняет сам феномен. Нелегальные фермы уходят в подполье, нагрузка на энергосистему остаётся, а государство теряет налоговые поступления и контроль.
В отличие от «полного блокирования», более эффективным оказывается лицензирование. В Казахстане после резкого оттока майнеров из Китая власти ужесточили правила, но сделали ставку на легализацию: разрешили работать при наличии лицензии и официального подключения к сетям. В результате часть крупных игроков сохранила присутствие, а бюджету удалось получить доходы от отрасли.
Пример Донецка ещё раз подчёркивает: простые запреты создают серую зону, где растёт риск для инфраструктуры и усиливается криминальная составляющая. Гораздо результативнее — выстраивать прозрачные механизмы регулирования, где учитываются интересы государства, энергетиков и майнеров. Это может быть система квот, временные ограничения в пиковые сезоны, лицензии и особые тарифы.
В условиях, когда криптовалюты и майнинг продолжают оставаться значимой частью мировой экономики, государства вынуждены искать баланс между контролем и возможностью интеграции отрасли в официальное поле. Там, где выбрали только карательные меры, эффект оказался краткосрочным и дорогостоящим.
Подобные истории не уникальны. Там, где энергосистема испытывает нагрузку, власти идут на жёсткие меры. В Косово, например, в 2022 году запретили майнинг из-за энергетического кризиса, вызванного ростом цен на газ. В Иране власти также вводили временные запреты на работу ферм в периоды пикового потребления. Китай ещё в 2021 году закрыл крупнейшие майнинг-центры, мотивируя это как экологией, так и энергетической безопасностью.
Однако практика показывает: запрет снижает видимость, но не устраняет сам феномен. Нелегальные фермы уходят в подполье, нагрузка на энергосистему остаётся, а государство теряет налоговые поступления и контроль.
В отличие от «полного блокирования», более эффективным оказывается лицензирование. В Казахстане после резкого оттока майнеров из Китая власти ужесточили правила, но сделали ставку на легализацию: разрешили работать при наличии лицензии и официального подключения к сетям. В результате часть крупных игроков сохранила присутствие, а бюджету удалось получить доходы от отрасли.
Пример Донецка ещё раз подчёркивает: простые запреты создают серую зону, где растёт риск для инфраструктуры и усиливается криминальная составляющая. Гораздо результативнее — выстраивать прозрачные механизмы регулирования, где учитываются интересы государства, энергетиков и майнеров. Это может быть система квот, временные ограничения в пиковые сезоны, лицензии и особые тарифы.
В условиях, когда криптовалюты и майнинг продолжают оставаться значимой частью мировой экономики, государства вынуждены искать баланс между контролем и возможностью интеграции отрасли в официальное поле. Там, где выбрали только карательные меры, эффект оказался краткосрочным и дорогостоящим.